Династия моряков из Шебекина рассказала о своей жизни в море

Владимир Басенко — основатель династии, уже в отставке. Его младший брат и сын служат в подводном флоте на Камчатке. Хотя никаких предпосылок для появления семьи подводников в сугубо сухопутном украинском городе Полтава не было. Более того, изначально, окончив школу, Владимир твердо решил пойти в военные лётчики.

На медкомиссии в военкомате юного претендента на летный шлем глубоко разочаровали, обнаружив при проверке зрения «лишние» диоптрии. Офицер военкомата с сочувствием сообщил:

— В лётчики нельзя.

— А в моряки можно? – тут же спросил Владимир.

— В моряки можно. Выбирай, — офицер подошел к карте и стал перечислять города, где есть военно-морские училища, — Владивосток, Ленинград, Киев – военно-политическое училище, Севастополь.

Владимир выбрал Севастополь. И только приехав в училище, он узнал, что готовят там подводников. Некоторые из абитуриентов, узнав об этом, уехали. Он остался.

Первый раз на подводной лодке ему довелось побывать на базе ВМФ в Полярном, куда его отправили на практику. Но настоящая служба подводника для него, тогда лейтенанта, началась на Камчатке. Которую, кстати, он сам выбрал при распределении выпускников училища. Так захотелось.

В экипаже старшие товарищи сразу заявили ему:

То, чему тебя учили в училище, забудь. А вот это должен знать, как собственный день рождения. Проверка через два месяца.

И вручили огромную кипу документации по эксплуатации ядерных установок, содержание которых он должен был не просто знать, а на месте, непосредственно на лодке, без малейшего промедления показать, где находятся тот или иной узел или система, рассказать как они работают, их эксплуатационные характеристики, их ресурс и так далее. Для сдачи экзамена давался зачетный лист, и лишь успешно сдавший этот непростой экзамен офицер допускался к самостоятельному исполнению своих обязанностей и становился полноправным членом экипажа.

В первый боевой поход лейтенант Басенко отправился не со своим экипажем. Подлодок на флоте было много. Офицеров порой не хватало, поэтому в поход нередко формировали экипаж из офицеров других экипажей.

Цель похода – остров Гуам, где у США расположена база ВМФ. На подходе к этой базе и караулили наши подводники лодки потенциального противника. А при выходе их из базы сопровождали. Нужно заметить, что подлодки типа той, на которой служил Басенко, создавались именно как охотники за подлодками. На вооружении у них не было баллистических ракет. Зато имелось мощное торпедное вооружение. Правда, по сути своих обязанностей специалисту по атомной энергетической установке вовсе не обязательно было знать, куда и зачем направляется его судно. Главная его задача — обеспечить ход субмарины. А ход эти лодки могли развивать до 30 узлов. Это практически 60 километров в час в подводном положении. Причем на длительное время. Владимир Григорьевич вспоминает случай, когда они на максимальной скорости, в подводном положении преследовали американский авианосец. Как он ни пытался оторваться от наших подводников, ничего у него не получилось. Так и довели они его через весь Тихий океан до побережья США. За неделю. Обратно тот же путь шли месяц.

Военная служба для Басенко никогда не была в тягость. Дело свое он знал, с обязанностями справлялся. Очередные звания и назначения получал без задержек. К тому же импонировали взаимоотношения между офицерами экипажа. Как правило, они были неформальными, практически семейными. Обращения друг к другу по имени, к старшим по имени-отчеству. Никто ни перед кем не тянулся, не прикладывал руку к козырьку по делу и без дела. При этом не было никакого панибратства. А дисциплина на корабле была железная. Все понимали, что их жизнь зависит от каждого из них. В том числе и в «мирное» время.

Слово «мирное» взял в кавычки неспроста. Действия экипажа как в мирное время, так и во время боевых действий ничем не отличаются. И ошибка или небрежность одного могут привести к гибели всех. К сожалению, примеры такие в истории флота были.

Я спросил Владимира Григорьевича, закрадывается ли у подводника перед походом мысль о возможном невозвращении из него?

 Да, — услышал в ответ, — бывает. А иногда не просто закрадывается, а возникает реальное ощущение опасности для жизни экипажа. И рассказал о столкновении его лодки с американским авианосцем.

«В марте 1984 года подлодка Басенко находилась в море, когда вдруг поступил приказ срочно вернуться на базу. К пирсу подошли ночью. Но светло на нем было, как днем. Стояло несколько автомобилей, группа офицеров. Тут же спешно началась погрузка, как по боевому варианту. Оказалось, что американцы проводят в Японском море учения «Тим спирит – 84». В которых принимает участие авианосец «Кити Хок». Наша задача — отслеживать действия авианосцев и кораблей сопровождения.

Через несколько дней нашли авианосец и стали отслеживать. Сделать это было не просто. Дело в том, что в Японском море очень плохая гидрология. Там слои морской воды разной плотности. Мы находились на глубине более пятидесяти метров. А сверху вода была более плотная, акустический сигнал отражался от неё, как от потолка. Поэтому мы то и дело теряли авианосец. Чтобы снова обнаружить его, приходилось подвсплывать на перископную глубину. А каждое такое всплытие — это боевая тревога. Так мы даже сбились со счета, сколько раз объявлялась тревога». 

Первый удар Басенко почувствовал, находясь на вахте. От удара даже чайник, стоявший на кондиционере, слетел на пол. Через несколько мгновений – второй удар. И лодка стала погружаться. На глубине в 120 метров погружение удалось остановить. Осмотрелись в отсеках. Везде все в порядке, воды нигде нет. Попробовали дать ход. Вал вращается, а хода нет. И стук в кормовом отсеке. Басенко зашел в седьмой отсек, где вал уходит за борт. Воды нет, но вал ходит ходуном в уплотнении сальника. Остановили основной двигатель и перешли на резервные гребные электродвигатели, электрические.

«На них лодка может дать не более шести узлов. А там течение почти такое же. То есть стоим на месте. Один выход — всплывать, — продолжил свой рассказ Басенко. — Когда всплыли, там, как днем. Прожектора со всех сторон. Осмотрелись. Обнаружили повреждение одного стабилизатора и горизонтального руля. Первый удар пришелся именно на них. А второй в винт. Причем одна из лопастей винта осталась в корпусе авианосца. Пробоина более сорока метров в районе топливных цистерн. Американцы даже запросили, не нужна ли помощь. Мы, естественно, отказались. Связались с базой. Через четыре дня пришел буксир. С ним высокое начальство. Начальник электромеханической службы флота после осмотра седьмого отсека сказал, что всплыви мы на тридцать секунд раньше, авианосец переехал бы нас пополам».

Конец службы Владимира Григорьевича пришёлся на девяностые годы. Их он вспоминает как самые тяжелые. В результате подписанных Горбачевым соглашений с американцами началось буквально уничтожение нашего подводного флота. Деньги на утилизацию давали США. Списывали вполне боеспособные корабли. Причем под контролем специалистов США. В первую очередь стратегические субмарины. Надо ли рассказывать, как тяжело было видеть военным морякам уничтожение их подлодок, вполне боеспособных. Все это стало основной причиной увольнения капитана второго ранга Басенко из флота. Тем более, что отношение населения тогда к военным стало таким, что многие из них на службу стали ходить в гражданской одежде.

После увольнения некоторое время он поработал на военном заводе, а когда и там стала надвигаться разруха, уволился окончательно. Получили с женой квартиру от Министерства обороны в Шебекино. А сын пошел по стопам отца. Служит на флоте по той же специальности, почти в той же последовательности повторяя путь отца.