Служба Станислава Апостолова прошла под афганским небом

В начале восьмидесятых мало кто в Советском Союзе знал о том, что же на самом деле происходит в Афганистане. «Выполняли интернациональный долг», вот в основном все, что можно было узнать из сообщений в печати. Поэтому Станислав Апостолов, призванный в армию в Запорожье, не особо встревожился, когда его и всех остальных призывников из многих городов и сёл Украины посадили на поезд и сообщили, что едут они в Туркмению.

В Кизыл-Арвате, где они проходили курс молодого бойца, уже поговаривали, что, скорее всего, им придется служить в Афганистане. Ну что ж, Афганистан так Афганистан, даже интересно было: все‑таки заграница. И действительно, через месяц их привезли в Ашхабад, посадили «на борт», и вскоре они уже строились на аэродроме Кабула.

Служить он попал в артдивизион мотострелкового полка. Но не в батарею, а во взвод управления, пулеметчиком на БРДМ начальника артиллерии полка. БРДМ – это небольшая, но очень проходимая бронированная машина, применяемая в основном для разведки. Броня на ней защищала только от стрелкового оружия. Уже крупнокалиберный пулемет ДШК, широко распространенный в Афганистане у моджахедов, пробивал броню насквозь. Вот в башенке этой машины и пришлось около полугода воевать Апостолову.

Правда, «воевать» — это громко сказано. Полк стоял невдалеке от Кабула. Большинство частей, в том числе и его полк, разместились вдоль дороги. Выезжать из расположения полка если и приходилось, то вместе с начальником артиллерии в штаб дивизии, расположенный в Кабуле, или с патрулем военной автоинспекции по улицам Кабула.

На памяти Апостолова на операцию выезжали только один раз. Да и та запомнилась только из‑за того же начальника.

Он где‑то замешкался по своим делам, а полковая колонна тем временем ушла. Наконец, он появился и приказал догонять колонну. Но по дороге где‑то пропустили поворот и заехали в кишлак. Долго петляли по его улицам, а на выезде Станислав услышал какой‑то цокот по броне. И крик начальника: «Стреляй, стреляй же!». А куда стрелять? Вокруг «зеленка», в прицеле, куда не глянешь – горы. Благо, у душманов не было крупнокалиберного пулемета. Только баллоны и пробило. Водитель выпустил дополнительные колеса, включил подкачку шин, и из‑под обстрела выехали. После этого начальник никогда к отъезду колонны не опаздывал.

Так прошло полгода. А потом Апостолова отправили в командировку в окрестности Баграма. Там стояла полковая противотанковая батарея ПТУРС. Но поскольку у душманов танков не предвиделось, машины стояли на полковом складе. А экипажи, в один из которых зачислили и Апостолова, несли караульную службу. Охраняли склад горюче-смазочных материалов.

В Баграме, так же как и в Кабуле, почти все части располагались за городом, и тоже вдоль дороги. А склад ГСМ стоял чуть в стороне от них. Он был обнесен двумя рядами колючей проволоки. Между рядами и ходили караульные ночью. А днем стояли на вышках по периметру. Перед «колючкой» были вырыты траншеи в полный рост. В случае нападения их занимала дежурная часть. А чуть впереди для усиления и прикрытия охраны стояли несколько бронетранспортеров.

За время службы Апостолова попыток нападения на склад не было. Вокруг очень густо стояли различные части. А вот попытки обстрелять делались. В основном из минометов. Но мины до склада не долетали, и вреда такие обстрелы не наносили.

Служба здесь была однообразна и тревожна. Распорядок был прост. Сутки — наряд, сутки – отдых. Причем в первое время спать в карауле не разрешали. Свои два часа отстоял, остальное время учи Устав караульной службы. Наизусть. И еще пару листков бумаги с афганскими словами «стой», «стрелять буду» и так далее.

— Через пару недель докладываю, — рассказывает Станислав. — Устав выучил.

— Выучил? – переспросил начальник караула. – Ну, иди спать.

Только заснул, будит:

— Статья 32-я?

Отвечаю, не открывая глаз.

— Ну, спи.

И переходит к другому. Если запнулся. Сразу команда:

— Подъём, учить Устав.

Через месяц Устав и нужные слова знали все.

Требование назубок знать Устав караульной службы — не прихоть сержантов и офицеров. В условиях враждебного окружения твердое знание порядка действий могло спасти жизнь.

Бытовые условия были простейшие. Палатка на 40 человек, и в ней три печки. Углублялась на метр в землю. Кровати в два яруса. Дежурный топит всю ночь. И все равно холодно. Нередко поверх одеяла матрас натягивали. Но с холодом можно было мириться. А вот вши буквально заедали. Каждую неделю приезжала специальная машина. Разворачивали душ. Заходили по десять человек. Всю одежду забирали на прожарку. Помылись, одежда уж лежит прожаренная, без вшей. Проходит день, другой, и вши снова, как будто и не прожаривались. Офицеры каждый день начинали с проглаживания обмундирования. Особенно тщательно проглаживали швы. У солдат такой возможности не было.

Служба в Афганистане для Станислава Апостолова закончилась неожиданно. Заболел желтухой. Выявили просто. На входе в столовую весной стояли два фельдшера. Всем раздавали таблетки. И вглядывались в глаза. Чуть замечали желтизну, тут же отправляли в медсанбат. Отправили туда и его. А оттуда первым же рейсом самолета отправили в Союз, в госпиталь в Кизыл-Арвате. Даже вещи забрать не удалось. После излечения дослуживать остался в этом же городке. Только теперь не во взводе управления, а в отделении управления батареи.

После службы солдат завербовался на Север, в самую холодную точку страны, в Оймякон. И более четверти века работал там, на линии правительственной связи. Но это уже другая история.