Шебекинец Александр Голубов постарался забыть о своей службе в Чечне

Вторая чеченская война была вызвана активизацией боевиков на всей территории республики. По сути, там был организован вахаббитский мятеж. В одном из ее районов даже была создана исламская республика, на территории которой действовал шариат. Возникшая угроза окончательно потерять часть Северного Кавказа вынудила правительство России ввести в республику воинские части и начать крупномасштабную операцию по ликвидации боевиков и их формирований. Среди первых частей, введенных в республику, был и пятнадцатый мотострелковый полк Таманской дивизии.

К началу новой военной кампании в Чеченской республике Александр Голубов уже второй год служил в одном из полков Таманской дивизии. Сведения о том, что на базе пятнадцатого полка дивизии формируется часть для отправки в Чечню, секретом для солдат не были. Более того, многие из других полков писали рапорты о переводе их в пятнадцатый. В числе их был и Голубов.

Он и сейчас не знает, почему написал тот рапорт. Возможно, побудил пример друзей и знакомых, пошедших на такой шаг. Во всяком случае, он утверждает, что принял это решение вполне осознанно. Хотя доподлинно знал, что там уже начались военные действия. Весть о том, что боевики из Чечни напали на Дагестан и создали там мусульманскую республику, прошла по всем каналам телевидения. И заявление премьер-министра России Владимира Путина о том, что боевиков будут «мочить» везде, включая сортиры, мгновенно распространилась среди населения, и особенно в армии. Так или иначе, после недолгой подготовки Александр Голубов и его сослуживцы оказались в эшелоне, следующем на юг страны.

Те, кто служил в армии, знают, что одним эшелоном мотострелковый полк не увезешь. Только личного состава более двух с половиной тысяч. Плюс техника и имущество. Поэтому прибыв в Моздок с первым эшелоном, Голубову пришлось ждать, пока придут остальные эшелоны. И только в конце сентября начались боевые действия.

За годы работы в прессе мне приходилось разговаривать со многими участниками боевых действий. Еще общаясь с участниками Курской битвы, в семидесятых годах, заметил, как неохотно они рассказывают непосредственно о боевых столкновениях и своем участии в них. Разного рода курьезные случаи – пожалуйста. Байки об «амурных» делах – сколько угодно. С удовольствием о бытовых деталях, особенно когда во фронтовых условиях удавалось устроиться в тепле и относительном комфорте. А о самих боях — неохотно и общими словами. Признаюсь, тогда не понимал, почему увешанный орденами и медалями человек уклоняется от ответа на глупый вопрос корреспондента, сколько фашистов он убил. И совсем приводила в недоумение брошенная однажды вскользь бывшим морским пехотинцем фраза:

«Изо всех сил стараюсь забыть».

Вспомнил об этом уже позже, общаясь с участниками афганской войны и двух чеченских войн. Порой многие из них до деталей помнили, как они ездили в отпуск, встречи с земляками, даже то, о чем им писали из дома, но не помнили или не хотели помнить, за что их наградили орденом или медалью.

Говорю это потому, что, разговаривая с Александром Голубовым о тех давних событиях, очень часто слышал:

«Не помню», «Давно уже было», «Забыл».

Готовясь к встрече с Голубовым, я ознакомился со многими доступными в сети документами и воспоминаниями о действиях этой части в 1999 году. И доподлинно знал, что полк с боями прошел Шарой, Итум-Кале, Ушкалой и дошел до Шатоя. И не мог стрелок этой части, да еще в должности заместителя командира взвода, остаться в стороне от этих боев. Бойцы вели бои на Терском хребте, в Черноречье (пригород Грозного), в Алхан Юрте. Всего за время боевых действий в полку погибло 111 человек. Шестьсот бойцов и командиров награждены орденами и медалями, из них более двухсот орденами Мужества. А Голубов был награжден медалью Суворова.

Александр Иванович скупо рассказал лишь об одном бое, а в основном, по его словам, они шли куда прикажут, вылавливали боевиков, делали зачистки по деревням и селам, несли караульную службу. Если наталкивались на боевиков, уничтожали их. И все.

Настаивать на подробностях, когда человек «изо всех сил» хочет забыть, я не стал.